Сегодня 10:06 29.03.2024

В междуречье Сала и Маныча сабельные эскадроны оказались лицом к лицу с крупными танковыми силами вермахта

110-й ОККД не повезло во многом: стрелковые части, которые должны были заменить ее на передовой, перебрасывали в другие места или они просто не выполняли приказы командования. Повезло кавалерийской дивизии лишь в одном: у нее было время подготовиться к обороне, окопаться, укрыть в капонирах лошадей, несмотря на протяженность рубежа в 58 км – это как с Элисты до пос. Овата Целинного района.

Невыгодная позиция

При такой растянутости разрывы между полками, а в полках - между эскадронами затрудняли управление частями, организацию связи, подвоз боеприпасов, горючего и обеспечение всем необходимым для ведения боя. Инженерная служба первым делом, естественно, провела рекогносцировку местности и едва не пришла в отчаяние: правый берег реки, откуда ждали немцев, господствовал над левым берегом настолько, что враг мог просматривать донскую степь на 10-12 км, вплоть до большака, идущего от станицы Семикаракорской через хутора Сусатский, Карповка, Ажинов, Кудинов, Федулов, Верхне-Янченко, Елкин до станицы Багаевской.

Все на виду, все как на ладони, что исключало всякие скрытые маневры. Не знаю, чем там думали в Верховной Ставке, штабах фронта, но положение, в котором оказалась кавалеристы, в стратегическом плане было откровенно гибельным: немец с высоты мог методично, как на учениях, расстреливать мишени из артиллерии, точечно бомбить с самолетов.

Наверное, никогда прежде потомки Чингисхана, прирожденные стратеги, не оказывались в такой невыгодной позиции. Да еще перед лицом такого грозного соперника, как элитная моторизованная дивизия «Великая Германия», укомплектованной отборными солдатами и новейшими образцами бронетехники и вооружения. Историки Сергей Заярный и Уташ Очиров пишут, что немец численно (20 006 человек – ред.) в 4 раза превосходил кавдивизию. Орудий у него было больше в 9,5 раза, автомобилей – в (!) 115 раз. Если же брать в расчет «калибры орудий», подчеркивают исследователи, то превосходство немецкого соединения выглядит просто подавляющим.  

В создавшихся условиях командование дивизии решило оборудовать узлы сопротивления в местах вероятного наступления противника, в первую очередь в районах переправ Раздорская, Мелиховская, Калинин, Багаевская. Слава богу, в преддверии боев дивизию более или менее вооружили, усилили артиллерией, но расчеты всех 48 орудий и минометов на 17 июля имели (!) 1 боекомплект боеприпасов. А это всего на один день боя. А что назавтра? Сдаваться в плен? Нелепица войны состояла в том, что станция снабжения Мечетинская находилась в 110 км от дивизии (это как от Элисты поселок Ергенинский). Как под бомбежками подвозить боеприпасы в условиях острой нехватки машин и мотоциклов, тракторов-тягачей и горючего?!

И прибавим к этому информационный вакуум из-за нехватки технических средств связи (обеспечение всего на 15-20%). Например, 110-я практически не ведала, как складываются обстоятельства у правого соседа. Штаб фронта управлял частями дивизии по старинке - с помощью конных посыльных. Когда читаешь эти подробности на сайте Сергея Заярного don1942.ru, то на ум приходит «Сказка о Военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове» А. Гайдара: должен прискакать на вороном коне всадник, принести тревожную весть и умчаться прочь…

В июле 1942 г. на Дону во всей «прелести» проявился консерватизм мышления советских стратегов, стоявших на том, что конница будет главным мобильным родом войск, а война - позиционной. Германия же продемонстрировала передовую тактику массированного наступления с использованием танковых клиньев и быстро продвигающихся вперед мобильных моторизованных групп, которые дополнялись такой же мощной и хорошо скоординированной поддержкой авиации.

Жестокие бои

Немцы наносили основные удары по складам ГСМ и оружия, зная, что во время отступления тяжело организовать их подвоз. Главное, не давать передышки, в чем и заключалась суть тактики блицкрига. Если сравнивать с профессиональным боксом, то противник старался ошеломить соперника градом ударов и добиться победы в первые раунды боя. Поэтому уже с 16 июля все переправы через Дон на участке обороны 110-й ОККД работали круглосуточно. По ним непрерывно двигались обозы, отары овец, гурты скота, табуны лошадей, эвакуируемые из районов, занятых врагом, а спустя несколько дней подошли измотанные боями отступающие части и подразделения советских войск.

Командиры дивизии всерьез опасались того, что измученный, испуганный, израненный вид войск скажется на моральном духе личного состава. Однако опасения оказались напрасными – природная хладнокровность, генетическая привычка к стрессовым ситуациям не позволяла калмыкам терять присутствия духа. «Асхрхла – ааһ цусн» (Если прольется, то чаша крови), - поддерживали друг друга бойцы. И вот так, пропуская через свои боевые порядки людей, обозы, скот, машины, отходящие части войск Южного и Юго-Западного фронтов, 110-я ОККД 19 июля вошла в непосредственное соприкосновение с передовыми отрядами противника.

Первым принял бой 273-й кавполк. Как описывают Сергей Заярный и Уташ Очиров, на правом берегу Дона в районе станицы Раздорской на передней в одну линию разместились 2-3 эскадрона, один эскадрон оставался в резерве. В каждом из них был усиленный взвод. Полковая батарея, как и полагается, заняла позиции в двух км от переднего края. Минометная батарея - в центре участка обороны, чтобы вкруговую прикрывать огнем наиболее опасные направления и придавать всей системе защиты устойчивость.

По такой же схеме укрепились в других станицах, в меру сил и возможностей совершенствовали инженерные работы, в последние дни старались усилиться саперами и бронебойщиками из числа отступавших. Все кирпичные здания превратили в огневые точки, пробили в них амбразуры не только для пулеметов, но и для орудий. Но все равно времени и ресурсов не хватило, особенно саперам, так как перегрузка дорог из-за беспорядочного отхода войск Южного фронта усложнила материально-техническое снабжение 51-й армии.

События развивались так стремительно, что уже 16 июля начались первые массированные бомбовые удары по позициям дивизии. 17-18 июля они продолжились с еще большей силой. В эти дни противоборствующие стороны высылали разведывательные разъезды, между которыми на разных направлениях происходили столкновения. В одном из них лошадь начальника штаба 110-й ОККД М.Т. Бимбаева, испугавшись выстрелов с немецкого самолета, встала на дыбы и повалилась набок. В результате с переломом ноги Бимбаев попал в медэскадрон, где ему наложили гипсовую повязку, а потом отправили в тыловую госпиталь. Снова в дивизию Бимбаев вернулся после излечения только 6 декабря 1942 года.

В течение 19-20 июля конники достойно отражали многократные попытки передовых отрядов врага подойти к Дону. Вот фамилии первых отличившихся: Филатов, Шиман, Блоха, Ендонов, Мацаков, пулеметчики Конюк, Шургаев, сапер Огибин, артиллеристы Голик, Куржинов и др. К исходу 21 июля войска 51-й армии вели жестокие оборонительные бои в районе станиц Николаевской, Константиновской, Раздорской.

Оклеветанная молвой

Полоса обороны Дона была разделена 51-й армией на 7 участков, где под натиском противника одни части попадали в окружение и плен, другие - уничтожались, третьи – в беспорядке переправлялись через Дон. В целом перевес в виду хорошей логистики был на стороне «Великой Германии» – например, топливо дивизии оперативно поставляли «юнкерсы». Уже к вечеру 22 июля немецкие понтонёры навели 24-тонный мост в Николаевской и одновременно рядом, в станице Раздорской, по «переправе жизни» отходили наши обескровленные войска…

Именно в эти дни в боях за станицу Раздорская совершил подвиг сержант Эрдни Деликов – пожалуй, самый любимый из героев Калмыкии, потому что он из оклеветанной молвой 110-й ОККД. Молва была настолько агрессивной, что даже сами калмыки поверили в идеологические мифы. Потом, по мере изучения истории ВОВ, закралась мысль, что иные командиры 37-й и 51-й армий могли опорочить имя воинов, чтобы скрыть свое ничтожество. И последняя, наиболее близкая к истине версия клеветнической кампании – это первый советский атомный проект, ради которого ряд народов на Юге России согнали с исконных земель. Сталинская власть среди калмыков цинично сделала «крайней» 110-ю ОККД, которая на Дону как раз показала многократные примеры героизма и мужества.

В этот чудовищный пропагандистский план трудно поверить, но это так. Для Сталина, писал секретарь Союза писателей СССР А. Фадеев, «жизнь человека, кто бы он ни был (рабочий, крестьянин, солдат, соратник по партии, большой ученый), не имела никакой ценности. Для достижения своих целей он готов был применять любые методы: уничтожить хоть миллион жизней, лукавить, обмануть, возвысить кого-либо и затем расстрелять. Главное – решить задачу любыми средствами, пусть и несовместимыми с моралью».

Бой за переправу

В журнале боевых действий дивизии «Великая Германия» отмечено, что 22 июля на Дону они столкнулись с сильным противником. Раздорскую немцы заняли после упорных боев, ценой больших потерь. Дела у них пошли живее, когда на подмогу «Великой Германии» подтянулась свежая 16-я моторизованная дивизия. К утру 23 июля 110-я ОККД укрепила оборону на левом берегу Дона, не позволяя противнику переправиться через реку. Наиболее проворных фашистов, зацепившихся на левом берегу, уничтожали огнем из всех орудий, а также дружной атакой конников.
Немцам пришлось усилить артиллерийский огонь и бомбежку с воздуха. Однако потери дивизии оказались незначительными, то есть инженерная служба сработала профессионально. Ни на минуту не прекращались мелкие бои, из которых исследователи Заярный и Очиров сложили целостную мозаику обороны Дона в июле 1942 г.: в районе Семикаракорской, Мелиховской отбросили на исходные позиции роту фашистов, уничтожили 30 гитлеровцев и одну бронемашину, в районе Пухляковской немцы в течение дня так и не смогли пробиться к реке и т.д.

В это время Верховное командование продолжало наивно надеяться, что отступающие армии Южного фронта прикроют южный берег Дона, заменят 110-ю ОККД. Вдруг заболевает командующий 51-й армией Труфанов, 22 июля бразды правления перешли в руки заместителя командующего Северо-Кавказским фронтом, генерал-полковника Черевиченко. Вот он и поставил, наконец-то, в известность С.М. Буденного о полной несостоятельности штаба Южного фронта: не только управлять, но даже привести в порядок отходящие свои части.

Ставка Верховного командования явно недооценила направление Шахты, Багаевская в отличие от Буденного, который указывал, что именно здесь враг может не только обойти Ростовский укрепрайон, но и выйти на фланг Батайской группировки наших войск. Однако герой Гражданской войны ошибался в том, что театр военных действий Северо-Кавсказского фронта с его громадными равнинными территориями дает широкие просторы для действия крупных конных соединений.

Вот вам наглядный пример «разрухи не в клозетах, а головах». Заскорузлость мышления «партии конников» привела к тому, что в междуречье р. Сал и Маныча сабельные эскадроны оказались лицом к лицу с крупными танковыми силами вермахта. Понятно, что очень быстро, потеряв лошадей, они воевали в пешем строю. Все это время командир Панин докладывает, что силы дивизии слишком слабы против подвижных частей гитлеровцев и просит, просит в качестве резерва прислать два батальона пехоты с танками. На растрепанные части Южного фронта у него надежды не осталось никакой.

Советское командование ответило пертурбацией: 22 июля в самый разгар боев 110-я ОККД и правый сосед 156-я стрелковая дивизия переведены в состав Южного фронта. При плохой связи это значит, что из разных штабов, от разных командиров могут поступать приказы, порою взаимоисключающие друг друга.

23 июля 40 вражеских бомбардировщиков под прикрытием 10 истребителей налетели на боевые порядки дивизии. Первая небольшая колонна на бронеавтомобиле, трех бронетранспортерах, при поддержке 2 легких танков была остановлена эскадроном ст. сержанта Оконова. Два танка, бронемашина, один бронетранспортер и более двух десятков убитых фашистов остались на поле боя. После обеда подошли главные силы противника. Авиация начала бомбить позиции 110-й ОККД с невиданной дотоле силой. 20 часов длился этот бой, три раза враг бросал пехоту на мост и каждый раз, получив отпор, откатывался назад.

Уроженцы Калмыкии бились доблестно, иногда с присущей им природной горячностью. Так, командир расчета ПТР Тацханов, потеряв в бою друга Эльдаева, забрал две бутылки с зажигательной смесью, побежал к Дону, на лодке переправился на правый берег, где скрытно пробрался к расположению танков. Цели своей он добился: поджег танк, от снаряда которого погиб его подчиненный. При огневой поддержке со своего берега герой вернулся к лодке, но на середине реки его скосила очередь вражеского пулеметчика.

В другом эпизоде расчеты Чокаева и Саргинова бегом выкатили свои пулеметы на мост и открыли беспощадный огонь по находящимся там фашистам. Когда под огнем минометов замолчал пулемет Чокаева, взводный Руденко по-пластунски пробрался к расчету и заменил погибшего второго номера. Хорошую поддержку бойцам оказал артдивизион. Враг потерял 5 танков, три бронетранспортера и около трех сотен пехотинцев. Наши потери составили 150 убитыми и ранеными, вышли из строя более 200 лошадей, одно орудие, одна пушка, один миномет, два станковых пулемета и т.д.

24 июля враг дважды яростно атаковал багаевский мост. 292-й кавполк по-прежнему наносил ему большой урон в живой силе и технике: не менее 300 человек убитыми, было подбито 2 танка, 5 бронемашин, 2 противотанковых орудия. Историки отмечают успешные действия конников Осипова, Фокина, Дорохина (уничтожил из автомата 7 фашистов), Мироненко, политрука Андраева. Однако и в самом полку в подразделениях осталось менее половины личного состава. В 12 часов дня, когда немцы уже ползли по мосту, по приказу командования мост взорвали саперы. При этом сооружение переломило на две части, одна из которым сильным течением воды была сорвана с береговых креплений и поплыла с находившимися там немцами вниз по течению Дона, другую прибило к южному берегу. В тот же день в Багаевской был подожжен склад заготзерна, взорваны паровая и одна из двух ветряных мельниц…

Лишившись переправы, немцы ушли вверх по течению реки. В этот момент дивизия начала перегруппировку частей: пулеметчики принимали огонь на себя, чтоб другие эскадроны скрытно отошли к хутору Ажинов. В это время по постановлению Совнаркома СССР №134 отозвали с фронта мобилизованных артистов Калмыцкого драмтеатра. Местные подростки, не зная страха, в самый разгар боев спускались к Дону и доставляли в окопы воду. Взрослые помогали бойцам тем, что на четырех лодках организовали переправу на левый берег советских бойцов и командиров, появившихся на правом берегу Дона уже после взрыва моста…

Григорий ГОРЯЕВ

(Продолжение следует)