Две-три калмыцкие дивизии пустить с шашками на танки и генофонда нации, считайте, нет
По плану Верховного Командования, отступающие войска Южного фронта вместе с 51-й армией Северо-Кавказского фронта должны были остановить противника на южном берегу Дона. 37-й армии было приказано занять оборону на участке Константиновская, Семикаракорская, Багаевская, сменив 156-ю стрелковую дивизию и 110-ю ОККД. Но какая там смена, если она «при отходе от Лисичанска потеряла (!) 65% войск, а при выходе на южный берег Дона в ее составе осталось от 3 до 13% прежних дивизий. И потери она понесла исключительно пленными и отставшими» …
Спасение своих шкур
Этот приказ не был выполнен, так как армии просто не было. Она могла вести борьбу с противником только за счет вновь подчиненных соединений: 156-й, 74-й, 347-й стрелковых дивизий, 110-й кавдивизии. И других формирований, которые на скорую руку собирались из идущих в беспорядке бойцов и подразделений. Такие части не имели достаточно патронов, при отсутствии лопат не могли окопаться, командиров своих не знали, управление было не организовано, люди были голодны и утомлены дневным боем и маршем. И это та 37-я армия, которая вместе с 51-й армией, по информации историка В.Б. Убушаева, написала очерняющее 110-ю ОККД донесение.
Нелепица войны в том, что среди командиров появлялись самозванцы, которые оторвались от своих частей и ушли в тыл, но для оправдания своего бегства вдруг начинали имитировать кипучую деятельность, стараясь подчинить себе другие части. Вместо того, чтобы быть на рубеже обороны и руководить своими собственными частями. К ним для наведения порядка и дисциплины срочно были направлен ряд фронтовых работников.
Положительным моментом можно назвать работу заградотрядов по охране тыла Южного фронта, которые всего за три дня, с 20 по 23 июля, направили в пункты сбора (!) 20808 оторвавшихся и блуждающих по тылу военнослужащих и 287 автомашин. То есть практически целую армию…
Войска Южного фронта находили разные предлоги, чтобы уйти подальше в тыл на десятки км. Сохранившиеся донесения того периода – это просто крик души командиров, которые грозятся стрелять трусов, приказывают бить по переправам, просят подать дефицитные снаряды, горючее. А без них артиллерийские подразделения самостоятельно снимаются с позиций и бегут, бегут в тыл. При этом штаб Южного фронта, боясь гнева Верховного Главнокомандующего Сталина, часто искажает информацию. Москва думает, что та или иная часть на рубеже обороны, а она на всех парах мчится в тыл. А в это время танки вермахта уже утюжат полосу от Николаевской до Раздорской, немецкие инженеры навели мост для переправы, чтоб пуститься вдогонку за войсками Северо-Западного и Южного фронтов.
Оказывается, на войне командиры могут банально врать - для спасения своей шкуры. Все это запечатлел посетивший место боев маршал С.М. Буденный, которому генерал-майор Кириченко так охарактеризовал состояние войск Южного фронта на 24 июля 1942 г.: «Отходящие части 18-й, 56-й, 12-й, а также 37-й армии стремятся уйти дальше вглубь от южного берега реки Дон и фактически оставляют оборону на отдельные подразделения и части».
Проявили смекалку
Переправа при безраздельном господстве немецкой авиации (советские ВВС были слабы и простаивали без горючего) была страшной картиной: транспорт, солдаты, гражданское население, скотопоголовье хаотично взбирались на утопавший от груза в воде мост, образовывая такой затор, что сегодняшние московские пробки отдыхают. И фильм «Титаник» о любви, благородстве и подлости отдыхает в сравнении с драмой, что происходила на донской переправе в июле 1942 г.: каждый доказывал свои права, один говорил, что у него воинская часть, надо переправляться вне очереди, другой утверждал, что он подъехал раньше, такой-то в очереди и должен переправляться за тем-то. Третий вез секретный военно-промышленный груз и требовал освободить дорогу, гражданское население на повозках плакало, просило, умоляло…
В это время комиссар 110-й ОККД С.Ф. Заярный писал в донесении, что можно бы этот нескончаемый поток военнослужащих организовать в целые соединения, но никто этим не занимался. Видимо, он прорабатывал в голове вопрос, но не было на то полномочий, командно-начальствующего состава и продовольствия, да и задача стояла перед дивизией другая. Но смекалку все-таки проявили, сформировав небольшой заградотряд и выставив конные посты, которые после проверки и учета собирали одиночек и небольшие группы красноармейцев в специальные партии. А затем направляли в пункты сбора и не раз, между прочим, изобличали вражеских диверсантов, старавшихся затесаться в ряды отступающих.
Переправы Раздорская, Мелиховская, Багаевская на участке 110-й ОККД подвергались непрерывной бомбардировке. Причем, самолеты летали так низко, что пропеллерами создавали вихри на воде. При этом каждая машина сбрасывала по пять смертоносных грузов на скопище людей, животных и транспорта, пролетала над Доном и, развернувшись на востоке, на бреющем полете расстреливали уже из пулеметов. Летчики не ленились, гонялись за каждым убегающим в сторону солдатом, как будто соревновались между собой…
И эта расправа происходила на глазах 110-й ОККД. Один из ветеранов дивизии вспоминал, что чувство стыда и позора охватывало бойцов с головы до ног. Противник уничтожал безоружных советских граждан, а они, защитники, ничем не могли им помочь.
Яростный огонь «максимов»
Немцы, можно сказать, издевались над Красной Армией, совершенно не имевшей пунктов прикрытия ПВО. Поэтому командир дивизии Панин и комиссар Заярный, видя такую удручающую картину, просили выделить в их распоряжение зенитную артиллерию. Историки пишут, что такая возможность имелась - в составе мотоколонны 9-й армии, переправившейся 15–16 июля и собранной южнее Константиновской, было почти два десятка зениток. Не предоставляли свои орудия и другие отходящие армии. Многие из них почему-то не признавали никакого Северо-Кавказского фронта, а считали себя подчиненными только Южному фронту. Это говорит о том, что директивы Верховного Главкомандования до них не доходили.
Гегемония немцев в воздухе позволяла им не только разрушать переправу, но и наносить бомбовые удары по 110-й ОККД. Личный состав 292-го полка, еще не вступив в бой с наземным врагом, понес заметные потери, особенно 1-й сабельный эскадрон, стоявший на позициях у моста (только 20 июля убитыми 50 человек, не считая раненых). Это так разъярило бойцов, что стали использовать свои винтовки, пулеметы, ПТРы в качестве зенитного оружия. Даже составили схему распределения цели между собой, чтобы вести огонь сосредоточенно только по «своей» машине.
В общем, стреляли все, каждый хотел попасть и потом приписывал успех себе. По данным некоторых авторов, за период боев с 16 по 27 июля 110-я ОККД сбила пять самолетов противника. Исследователи Сергей Заярный и Уташ Очиров, авторы монографии «Клятве остались верны», считают, что эта цифра вполне достоверна, учитывая важность переправ и интенсивность налетов люфтваффе на этот участок. Но у этого тандема все серьезно, так как любые цифры в их трудах обязательно должны найти подтверждения в журналах боевых действий немецкой армии.
Конечно, реальная эффективность зенитного огня из станковых пулеметов и ПТР по самолетам довольна низка, но, тем не менее, яростный огонь «максимов» вынудил врага уйти со всерхмалых высот, что заметно ухудшило точность бомбометания.
Партия «конников»
Что представляла собой 51-я армия, штаб которой за ложные сведения калмыки должны проклинать вовеки веков? Сразу отметим, что 51-я армия в Крыму и на Дону – это два разных соединения, объединенные только общим номером. С новыми командованиями армии, 4 стрелковых и 2 кавалерийских дивизий, отдельного кавполка, танковой бригады, дивизиона бронепоездов и армейской артиллерии, состоявшей из одного полка «катюш». 7 июля Верховное Главнокомандование поручило ей держать оборону южного берега р. Дон от Верхне-Курмоярской до Азова. Согласимся с историками, что сил армии для удержания Дона было явно недостаточно и не от хорошей жизни командарм Н.И. Труфанов поставил на оборону участков по 50–60 км обе кавалерийские дивизии: 110-ю Калмыцкую и 115-ю Кабардино-Балкарскую. Он наивно надеялся, что войска Южного фронта сумеют оторваться от механизированных соединений вермахта и тогда кавалеристы вернутся в ударные группы.
Примечательно, что словосочетание «чудовищная нелепица войны» впервые употребил донской писатель Михаил Шолохов. В нашем случае чудовищность войны заключается в том, что события порой складываются так, как не должны складываться. Во-первых, изначально 110-я Калмыцкая кавдивизия, 115-я Кабардино-Балкарская кавдивизия и 255-й Чечено-Ингушский кавполк формировались для борьбы с возможными десантами противника на огромном степном пространстве от Верхне-Курмоярской до Ростова, где других войск не было. Спрашивается, зачем нужно было создавать национальные кавалерийские соединения?! Ведь это же чистой воды истребление малочисленного народа: две-три калмыцкие дивизии пустить с шашками на танки и генофонда нации, считайте, нет.
Виновата в этом, на мой взгляд, партия «конников», куда входили Буденный, Ворошилов, Щаденко, а также, к сожалению, наш Ока Городовиков. Они действительно считали, что война моторов, механизация и авиация придуманы военными спецами, однако решающую роль в будущих сражениях по-прежнему будет играть конница. Какая безграмотность – всадники на коне для авиации и танков слишком большая цель, в отличие от пехоты. И вообще с появлением пулеметов в Первую мировую войну кавалерия ушла безвозвратно в прошлое.
Во-вторых, раз создали кавалерийские части, так используйте их исключительно по назначению, когда тылы противника растягиваются на сотни километров и преобладает лесная местность. В этом случае партизанские рейды действительно играют решающую роль в дезорганизации управления и снабжения немецких войск. И если 115-ю Кабардино-Балкарскую дивизию удалось сменить и вывести в ударную группу, то замену для 110-й кавдивизии так и не нашли. Почему пошли на нарушение Боевого устава конницы (БУК-38), который вообще не предусматривает использование конницы в обороне?
Нелепица в том, что армии Южного фронта могли использовать только две группы переправ: в районе Ростова и его окрестностях и в междуречье Маныча и Сала. При этом первый участок защищался силами 56-й армии, имевшей в своем составе гвардейский стрелковый корпус, три стрелковые дивизии, стрелковую бригаду, два укрепрайона, пять армейских артполков, танковую бригаду и т.д. А второй, от Багаевской до Семикаракорской протяженностью 58 км и глубиной 40 км от Дона до хуторов Павловский на реке Сал и Веселый на реке Маныч, осуществляло одно соединение, к тому же кавалерийское — 110-я ОККД 51-й армии Северо-Кавказского фронта.
По мнению историков, командование прекрасно понимало, что ширина участка в 58 км превышает уставные плотности обороны в несколько раз даже для стрелковых дивизий и планировало заменить 110-ю ОККД. Но не заменили: 138-ю стрелковую дивизию перебросили в Сталинград, в остальных случаях приказы не были выполнены. К примеру, в трех дивизиях 37-й армии вместе взятых людей оказалось вдвое меньше, чем в 110-й, и вдобавок отсутствовала артиллерия.
В шестикратном размере
Как видим, обстоятельства сложились так, как в фильме «Горячий снег» по роману Юрия Бондарева. В кинокартине генерал Бессонов рискует осознанно – в нарушение устава выводит в первую линию обороны дивизионную артиллерию, которая должна находиться примерно в 1 км от этой линии. На Донском рубеже от безысходности, от нелепицы, от бардака, паники и бегства частей Южного фронта на пехотной линии оказалась кавалерийская дивизия.
В результате 110-я ОККД и ее правый сосед - 156-я стрелковая дивизия - практически были обречены на смерть.
Когда был озвучен приказ об обороне участка фронта в 58 км, инженерная служба за голову схватилась. Если грубо подсчитать, в дивизии насчитывалось 3000 активных штыков, то есть 50 штыков примерно на км фронта. Было известно, что у немцев приходилось столько же танков. То есть против каждого штыка дивизии – один немецкий танк. Ветеран дивизии С.Г. Плоткин вспоминал, как он задал вопрос прибывшему в штаб уставшему генералу. Тот выслушал, не перебивая, и ответил: «Вы правы товарищ капитан. Продержитесь два дня и будет хорошо».
Представляете, «два дня и будет хорошо», а на самом деле 110-я прикрывала переправу через Дон и отход частей Южного фронта 12 дней – задача выполнена в шестикратном размере. Благодаря самоотверженным действиям частей 51-й армии немцы, охватив войска Южного фронта в огромный мешок у донских переправ, все-таки упустили их. Только на участке 110-й ОККД было переправлено на южный берег более 425 тыс. человек, 215 танков, около 1 300 орудий, более 8 тыс. тракторов и автомашин (включая РСЗО БМ-13 «Катюша»), 10 тыс. повозок, 22 тыс. лошадей и т.д. Через эти переправы также выведены управления Южного фронта, 37-й, 24-й и 9-й армий, 3-го гвардейского стрелового и 5-го кавалерийского корпусов, десятки стрелковых и кавалерийских дивизий, несколько танковых бригад, артиллерийских и гвардейских минометных полков, и других частей.
Все эти силы смогли прийти в себя после тяжелейшего отступления и сыграли важную роль в сдерживании наступления противника на начальном этапе Битвы за Кавказ (Продолжение следует)
Григорий ГОРЯЕВ
